Йорген прислал письмо с темой "Первый снег". Зная, что он в Австрии, я прямо обалдела - и впрямь Гольфстрим остывает! Вложенное в письмо фото показало, снег лежит себе спокойненько в горах, а Йорген едет по долине, покрытой зеленой травкой. Дорожный указатель знаменует, что до Зальцбурга - 8 км.
Мне кажется, что он надо мной просто издевается.
среда, 27 октября 2010 г.
вторник, 26 октября 2010 г.
Вторая древнейшая и моя
Потрясла недавняя история с календарем-подарком Владимиру Путину. Студентки факультета журналистики МГУ сделали фотосессию в стиле дешевого борделя, придумали соответствующие зазывные подписи и всё это издали, объяснив таким образом: «Мы дарим то, что бедная девушка может подарить президенту.»
Этим календарем они умудрились отразить сразу несколько беспросветных российских проблем: во-первых, место женщины в нашем обществе, как его воспринимают в том числе сами женщины; во-вторых, линию поведения журналистики по отношению к власти; в-третьих, исключительную пошлость любого проявления массовой культуры.
Меня иногда спрашивают, кто из моих сокурсников работает в журналистике. Я с гордостью перечисляю: вот этот стал главным редактором, а эта – талантливый дизайнер, а эта – в информационном агентстве карьеру сделала и т.д., потом вспоминаю Марину Е., которая стала Аллой Довлатовой и тоже в некотором роде журналистка. И тут раздаются восхищенные возгласы. Тема профессиональной реализации сразу забывается, на меня устремляются восхищенные взгляды, и мне вроде бы полагается гордиться и рассказывать истории из жизни юной звезды. При этом я могу вспомнить только то, что она была идеальным предметом для подшучивания: недалекая и необидчивая. Рассказы о том, что Марина говорила на семинарах, напоминают анекдоты про блондинок.
Но слава есть слава. Начнешь злословить – подумают, что из зависти.
Ведь никому неважно, чем занимается медийная персона и насколько она глупа. Важно, что она регулярно появляется в телевизоре. И даже те, кто презирает российский шоу-бизнес, невольно испытывают почтение к тем, кто забрался на его вершину.
Поэтому я просто говорю: «да, симпатичная была девочка».
Кстати, моя мама долго переживала, что это не ее дочка попала в телевизор. Когда показывают Аллу Довлатову, мама, ну прямо как Фрекен Бок, возмущается: «Ты посмотри, кого показывают по телевидению? Безобразие!». Я пыталась ее убедить, что это ведь, наоборот, очень хорошо, что у меня нормальная работа, что я никогда не несу такую чушь, не надуваю губы и выгляжу всегда прилично, и вообще стала той самой хорошей девочкой, которую она и воспитывала. И что, если бы мне и хотелось быть на кого-то из однокурсников похожей, то никак ни на Марину Е. Но блеск славы никого не может оставить равнодушным, и кажется, что слава выбирает самых красивых, умных и достойных.
Этим календарем они умудрились отразить сразу несколько беспросветных российских проблем: во-первых, место женщины в нашем обществе, как его воспринимают в том числе сами женщины; во-вторых, линию поведения журналистики по отношению к власти; в-третьих, исключительную пошлость любого проявления массовой культуры.
Меня иногда спрашивают, кто из моих сокурсников работает в журналистике. Я с гордостью перечисляю: вот этот стал главным редактором, а эта – талантливый дизайнер, а эта – в информационном агентстве карьеру сделала и т.д., потом вспоминаю Марину Е., которая стала Аллой Довлатовой и тоже в некотором роде журналистка. И тут раздаются восхищенные возгласы. Тема профессиональной реализации сразу забывается, на меня устремляются восхищенные взгляды, и мне вроде бы полагается гордиться и рассказывать истории из жизни юной звезды. При этом я могу вспомнить только то, что она была идеальным предметом для подшучивания: недалекая и необидчивая. Рассказы о том, что Марина говорила на семинарах, напоминают анекдоты про блондинок.
Но слава есть слава. Начнешь злословить – подумают, что из зависти.
Ведь никому неважно, чем занимается медийная персона и насколько она глупа. Важно, что она регулярно появляется в телевизоре. И даже те, кто презирает российский шоу-бизнес, невольно испытывают почтение к тем, кто забрался на его вершину.
Поэтому я просто говорю: «да, симпатичная была девочка».
Кстати, моя мама долго переживала, что это не ее дочка попала в телевизор. Когда показывают Аллу Довлатову, мама, ну прямо как Фрекен Бок, возмущается: «Ты посмотри, кого показывают по телевидению? Безобразие!». Я пыталась ее убедить, что это ведь, наоборот, очень хорошо, что у меня нормальная работа, что я никогда не несу такую чушь, не надуваю губы и выгляжу всегда прилично, и вообще стала той самой хорошей девочкой, которую она и воспитывала. И что, если бы мне и хотелось быть на кого-то из однокурсников похожей, то никак ни на Марину Е. Но блеск славы никого не может оставить равнодушным, и кажется, что слава выбирает самых красивых, умных и достойных.
пятница, 22 октября 2010 г.
Франция плебейская
Начинаю охладевать к Франции. Ее облик, сложенный из лазурного моря, альпийских лугов, старинных замков, парижских улиц, цветов и солнца, ее аромат и шарм, вдруг оказался как бы в прошлом, а в настоящем - бесцветные лица профсоюзных мужчин и женщин, как-то нарочито не ухоженных, толпы людей, которые радуются возможности не учиться и не работать... Насорили везде, надымили...
И вот уже вместо обожания и восторга начинаю испытывать сожаление. И даже Николя Саркози и Карла Бруни вызывают теперь ностальгические чувства как символ уходящего буржуазного шика.
И вот уже вместо обожания и восторга начинаю испытывать сожаление. И даже Николя Саркози и Карла Бруни вызывают теперь ностальгические чувства как символ уходящего буржуазного шика.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)