Я же выливаю скисшее молоко в унитаз, от мужа мне остается ребенок, любовники дарят только любовь, профессинальным совершенствованием занимаюсь сама... Вот написала и поняла, что звучит вовсе не удручающе!
Так и мое иррациональное стремление выучить французский дает мне массу новых, абсолютно бесполезных вещей: удовольствие произносить все эти нежные звуки, внезапные озарения в грамматике, в которой я вообще-то не вижу никакой логики, но иногда вдруг ощущаю, что там она просто другая (может, у меня даже есть шанс понять со временем мужскую логику?). Ну и, конечно, путешествия во Францию. Мне кажется ужасным путешествовать в стране, где ты не понимаешь, о чем говорят вокруг тебя люди, где ты - только источник заработка местных жителей, обитатель клубного отеля, пожиратель all inclusive.
И вот, воспользовавшись беспредельной добротой моего французского приятеля, мы с Гришей двинули на весенние каникулы во Францию. И сейчас я впервые попробую себя в жанре путевых заметок.
Мы прилетели в Париж 19 марта. Небо было таким же, как в Петербурге, то есть серым. Самолет долго ездил по летному полю, проезжал над автомобильными трассами, вообще, было ощущение, что пилоты решили доехать на нем до самого Парижа. Наконец, мы остановились и вышли. Аэропорт Шарль де Голль был пуст и погружался в сумерки. Мы все шли и шли, пока не пришли на перрон. Там надо было сесть в поезд, чтобы доехать до терминала. Почему ЭрФранс так паркуется? С авиакомпанией Россия у меня не было таких хлопот. Хорошо еще, что везде есть таблички со стрелками.
Получив багаж и расцеловавшись с Жеже, мы поехали к его родственнице, которая живет в Овер сюр Уаз, городе, где так печально закончил свою жизнь Ван Гог.
Вот здесь.
У Марис дом (на картинке - гостиница, где обитал Ван Гог), симпатичный и какой-то неприкаянный, с отваливающимися ручками, щеколдами, местами недозашитым потолком, треснувшими картонными дверями. Не удивительно, ведь в нем нет мужчины, но есть дети, своенравные, веселые, без комплексов, как, я полагаю, все французские дети. Эта орава из 3 подростков активно общается между собой, с "тантаном Жеже", с мамой и с собакой. Поняв, что со мной разговор идет не быстро, а с Гришей просто никак, они оставили нас в покое.
Ужин вышел веселым и совершенно абсурдным, так как я ничего не понимала в этом молниеносном обмене вопросами-ответами и шутками. Гриша прошипел: "А я думал, ты знаешь французский." Я ответила, что я тоже так думала.
Зато никто не мешал мне наслаждаться этим раблезианским изобилием: а ну-ка мечи, стаканы на стол и прочую посуду... Они наметали столько и такого вкусного! Как я люблю эту французскую колбасу, которая пахнет мышиным пометом (как утверждает моя мама), этот вонючий сыр с вином, свежий багет и устрицы с лимонным соком! Они долго переживали, говорили, что все это, дескать, антре, и надо бы мне еще пиццы, но я сказала твердое нет и выпила еще вина, а потом мы с Гришей поднялись в мансарду, которую я по случайности выторговала для ночлега. Просто Марис не должна была меня несколько раз спрашивать, как нам удобнее разместиться: с каждым разом ее объяснения становились все сложнее, пока я не сказала уверенное да и, вуаля, мы в комнате старшего мальчика, которого зовут Тибо (я, зная, что всех французов зовут Пат- или Фредерик, Франсуа, в крайнем случае, Жан-Пьер, сначала думала, что это никнейм такой - Petit Beau, Маленький Кросавчег).
В итоге я спала под распахнутым окном на матрасе на полу, как это было в последний раз в далеком детстве где-то у родственников на Черном море. У меня было фантастическое огромное одеяло в форме многоугольника. Количество углов я не смогла определить даже утром. А утро... оно было роскошным. Я проснулась в предрассветных сумерках от оглушительного птичьего ора. Где прятались эти певцы, было непонятно, - кругом были аккуратные садики с цветочными клумбами и редко стоящими, только начинающими распускаться деревьями. Но этот теплый весенний воздух и жизнеутверждающий птичий ор были так прекрасны, особенно когда ты всего несколько часов назад видела сугробы, среди них тоннели для машин с кривыми надписями "отрыто мной, не занимать", скользкие колдобины на тротуарах и т.д. т.п., чего хочется вообще никогда больше не вспоминать.
Утром мы поехали в Версаль. Не скажу, чтобы он меня сильно впечатлил, но тронул больше, чем несколько лет назад, когда я видела в нем только аналогию с Петергофом.
Глупость скажу, но все-таки это надо почувствовать: Версаль он такой французский, а Петергоф - такой русский. И когда видишь, КАК одно интерпретировано вторым, появляется странное ощущение.
Комментариев нет:
Отправить комментарий