Её видно почти отовсюду в Анси. Я удивилась, когда узнала, что церковь почти совсем новая, начала 20 века, и видимо, не столь почитаемая, как собор Святого Петра в Старом городе. Во всяком случае, в базилике на горе почти никого не бывает.
Я открыла ее в один из первых дней, когда искала вход в лес. Дорога, по которой мы поднимались с молодым лионцем и его собакой, плавно огибала большую площадь перед церковью, и все это было совершенно безлюдным, хотя и выглядело уютно. На обратном пути я зашла в церковь и узнала, что там есть карильон. Более того, через несколько дней будет карильонный концерт-ноктюрн.
В Петербурге вообще-то тоже есть карильон, в Петропавловке, но это место настолько прочно связано в моем сознании с темницей, что слушать музыку я туда не пойду.
Концерт-ноктюрн был сказочно красив. Я пришла с Йоргеном, мы сели на скамейку под платанами, солнце зашло, начинались синие сумерки, в звоннице зажегся свет. Нежный звон звучал настолько органично обстановке, что было даже не важно, что и как играют. А играли, между прочим, Чижика-Пыжика. Французы не отреагировали на нашу классику никак, зато, когда зазвучала мелодия из Эдит Пиаф, оживились и запели.
В следующий раз мы пришли сюда на Мессу Генделя. Это уже был платный концерт. Площадь была вся заставлена машинами и автобусами, церковь забита до отказа. Исполнители оказались так себе. Рядовое и, как я теперь уже понимаю, обязательно посещаемое культурное событие. Среди публики я заметила мужчину и женщину. Они были ухоженные и современные, но абсолютно инакие, с лицами безупречно чистыми, которые невозможно представить хохочущими или злыми. Такое лицо не сделаешь, оно может быть дано от рождения и сохранено в неизменяемой и ограниченной среде.
Между тем, мое собственное лицо становилось все злее, потому что Йорген ушел искать программку и не возвращался. Я уже оставалась почти одна на площади, когда примчался, размахивая длинными руками мой немецкий друг, без программки.
Комментариев нет:
Отправить комментарий